Филантропия с расчётом на прибыль
Посеянные миллионы
Галина Костина, журнал «Эксперт» № 43-2010
Александр Чикунов решил помочь человечеству более чем на шестьдесят миллионов долларов. Такие суммы на проекты в столь ранней стадии в России пока не выкладывал никто
Александр Чикунов двадцать лет занимался бизнесом: в начале 1990-х был одним из строителей фондового рынка в России, в частности в Новосибирске, там же потом занимал несколько руководящих постов. Но в Новосибирске не сиделось, хотелось масштабности, которую могла дать, как ему тогда казалось, только Москва. Знакомый Александра Чикунова Леонид Меламед тогда отметил, что эти порывы как никогда кстати. В РАО ЕЭС, где работал Меламед, приступали к масштабным реформам. И нужен был человек на одну из высоких должностей – руководителя центра реализации проектов реформирования, со стороны, но надежный. Чикунов подходил. Он шутит, что на нем можно было бы повесить табличку: «Прирожденный экзекьютив, перфекционист, всегда делает то, что намечает». В РАО свой имидж он сохранил: сначала начертал план, за три года его выполнил, а в 2005 году возглавил так называемую Бизнес-единицу № 1 РАО ЕЭС (своеобразный координирующий центр), которой руководил тоже весьма успешно. В общем, был таким почти образцовым управленцем весьма высокого ранга, портрет которого можно смело вставлять в учебники для будущих менеджеров. Летом 2008 года реформа РАО ЕЭС была закончена, Анатолий Чубайс, по слухам, собирался в «Роснанотех», куда уже ушел Меламед, а Чикунов задумался о смысле жизни. Попутно, правда, он занимался фондом инвестиций для энергетики, но на дворе был кризис, и кризис зрел в душе.
Он маялся. С одной стороны, привык быть трудоголиком, каждое утро куда-то мчаться, решать задачи и приезжать домой поздним вечером, а утром опять мчаться, и так каждый день, как белка в колесе, чтобы все было по-своему красиво – по графику, вовремя, производительно, эффективно, прибыльно. С другой стороны, этот бег в колесе начинал Чикунова потихоньку раздражать. Его звали возглавить разные компании, где он точно так же продолжал бы привычный бег. У многих в жизни бывают моменты, когда хочется, по Высоцкому, выбраться из колеи и заняться чем-то совсем не по профилю, но не многие на это решаются. Александр же созрел для того, чтобы из колеи выпрыгнуть, но не мог решить куда. Он даже привлек к своей душевной маете психологов, чтобы те помогли найти ответ на вопрос: что дальше?
Психологи заставили Чикунова покопаться в себе и вернуться в детство. Там, в детстве, он и нашел искомый ответ. «Мы ведь не мечтали в детстве быть СЕО. Хотя современные дети, возможно, уже и мечтают о месте в рейтинге “Форбса”. Я же мечтал о космосе, об открытиях, о победе над всеми болезнями – в общем, о чем-то большом и великом, что касалось бы всего человечества. Почему потом мы всё забываем и становимся такими мелочными?» – удивляется Александр. Еще одним мощным стимулом послужила книга основателя Римского клуба Аурелио Печчеи, призывавшего человечество стать более зрелым, освободить дремлющую способность понимать и созидать достойное общество.
Чтобы дух захватывало
О своем желании приобщиться к общечеловеческим задачам Чикунов поведал Чубайсу, который назвал его настроения пенсионными. Однако об этих настроениях Анатолий Борисович не забыл и, уже будучи главой «Роснано», посоветовал Чикунову присмотреться к одному проекту в МГУ. Речь шла о проекте академика Владимира Скулачева.
Скулачев, конечно, Александра очаровал. В своей манере превосходного рассказчика он тихо говорил об эволюции, о месте человека в ней, о тикающих в геноме часах, отсчитывающих век, и о дерзости восстания индивида против этих неумолимых тик-таков. «Я впервые почувствовал, как захватывает дух, – вспоминает Александр. – Как будто внутри струна поет. Если все действительно так, как говорит Скулачев, если старение – программа, заложенная в геном, и ее можно отменить, – это же великое откровение. Скулачев предупредил, что он может и ошибаться в своей гипотезе, но ведь желание верить гораздо больше, чем ум. Ум поверхностный, рациональный, критичный. Если бы он вел к правильным решениям, разве было бы в мире столько потрясений и несправедливости?»
Знакомство со Скулачевым окончательно утвердило не вполне ясные планы бывшего бизнесмена направить силы и средства на глобальные по своей значимости проекты. Отсюда первое из всего трех требований, предъявляемых Чикуновым к проектам. Они должны быть по-настоящему прорывными, необычными, такими, которые чувствуешь нутром или душой, от которых начинает быстрее биться сердце. Второй критерий – за проектом должен стоять порядочный человек, для которого главное – научная истина, а не желание задурить инвестора. Третий – значимость для человечества (создание чего-то очень полезного или предотвращение всеобщей угрозы).
Для реализации своих планов Александр Чикунов в прошлом году создал группу «Росток», где команда, по словам управляющего директора группы Дмитрия Хана, собиралась органически: по мере появления новой функции появлялся человек, который не только обладал знаниями о финансах, управлении или о чем-то еще, но, главное, подходил бы идейно. «И это нетрудно, – говорит Хан, – во-первых, идея высока, во-вторых, Чикунов харизматичен и способен заразить энтузиазмом кого угодно. Я много лет трудился в банковской сфере, и у меня даже мысли не было, что буду заниматься чем-то подобным».
А дальше Чикунов попросил академика Скулачева пригласить известных ученых на мозговой штурм на тему, какие задачи стоят в «хот топе» мировых наук о жизни. После этого семинара возникло еще два проекта. «Евгений Рогаев – генетик с мировым именем, – говорит Чикунов. – А сейчас как раз время революционных открытий в биологии и медицине благодаря новым геномным технологиям».
Первые беседы Чикунова с Рогаевым выглядели примерно так:
– Ты почему уехал в Америку?
– Я не уехал, я работаю в Массачусетсе, но и в Москве тоже.
– А чего тебе тут не хватает?
– Секвенатора.
– Сколько стоит?
– Миллиона два долларов.
– А если я тебе куплю эту штуку?
– А тебе это зачем?
Полгода ушло на то, чтобы убедить ученого в отсутствии подвоха. Рогаеву трудно было поверить, что некто купит самый мощный в мире секвенатор и ничего не потребует взамен, просто попросит его заниматься своей геномикой. «Рогаев мне сказал, что он много лет занимается поиском генов болезни Альцгеймера и шизофрении. Кое-какие гены он уже открыл, но не все. Однако ему кажется, что он где-то близко, – говорит Чикунов, – В Америке на Альцгеймера бросают миллиарды, я даже не поверил, что мы можем вложить примерно 10 миллионов и иметь шанс прорваться в этом направлении. Это же фантастика!» Евгений Рогаев, правда, никаких гарантий не давал. И настойчиво спрашивал: «А если не получится? А если не будет патентов? А если только статья в Nature?» Чикунов отвечал: «Значит, я потеряю деньги. Но зато буду горд тем, что приложил руку к такой, не побоюсь этого слова, гуманной задаче». Рогаев в конце концов согласился и сказал: «Наверное, что-то действительно стало меняться в стране». Чикунов даже обиделся: «Да почему в стране? Просто повезло, что мы вовремя встретились и совпали».
Струна в сердце опять запела, когда он познакомился с Алексеем Рязановым. Наш биолог трудится в Университете Нью-Джерси, активно сотрудничает с Национальным институтом рака США, Национальным институтом старения и другими организациями. Он проводит многочисленные эксперименты на червяках и мышах, пытаясь выявить мутации и механизмы, которые приводят к старению.
«Он предложил абсолютно безбашенный эксперимент, – рассказывает Чикунов. – Провести скрининг пятидесяти тысяч известных химических соединений на предмет того, как они повлияют на старение и продление жизни. И это будет стоить всего-то сто миллионов долларов, тогда как фармкомпании на одну таблетку тратят несколько миллиардов. Компании проводят скрининг под конкретную мишень. А тут Рязанов все с ног на голову: не на конкретную болезнь, а строем проверять эти тысячи веществ, на что они повлияют. Ему говорят: это ненаучно, это бред. А мне эта идея именно своей бредовостью и нравится». Ста миллионов на проект у Чикунова не было, но, посовещавшись с Рязановым, они решили, что могут ужаться до 10 млн и провести первый этап за три года, сделав скрининг примерно тысячи соединений.
Гуманитарный и потенциально коммерческий
Поверхностный взгляд на собранные по зову струны в сердце Чикунова проекты позволяет сделать вывод, что они глубоко затратны, а перспективой коммерциализации от них практически и не пахнет. Это так, соглашается Чикунов. Американские венчуристы, с которыми он недавно встречался, сказали, что его проекты очень и очень early, то есть на той ранней стадии, куда венчурист даже и не глянет. «Я не хочу называться ни венчурным инвестором, ни бизнес-ангелом, – говорит Чикунов. – Это все американские термины. Я называю себя помощником тех, кто хочет помочь человечеству. Может, я филантроп?»
Наверное, он филантроп в тех случаях, когда вкладывает деньги в некоторые научные группы или в отдельных ученых на чисто фундаментальные работы, не выделяя их в отдельные проекты. Один из его протеже – известный в научном мире предсказатель существования концевых участков хромосом – теломер – Алексей Оловников. В одной из бесед несколько лет назад Оловников сетовал корреспонденту «Эксперта» на то, что для подтверждения его гипотезы о теломерах и теломеразе ему не хватило нескольких недорогих экспериментов, на которые никто не хотел пойти. Чем дело кончилось, известно: Нобелевку за открытие теломер и теломеразы получили другие. Сейчас Оловников разработал другую гипотезу. Группе «Росток» она интересна, и Чикунов помогает ученому.
История могла бы быть умилительной до слез. Но справедливости ради надо сказать, что Чикунов признает: любой глубоко фундаментальный проект может иметь коммерческую перспективу. Просто горизонт может быть ближе или дальше. Первый этап проекта «Ионы Скулачева», в который фонд вкладывает 40 млн долларов, предполагает выпуск к 2013 году в России, а к 2017-му – в мире капель от глазных болезней старения на основе придуманного Владимиром Скулачевым митохондриального антиоксиданта SkQ1, борющегося со свободными радикалами. Сейчас компания академика проводит вторую фазу клинических испытаний. Вторая часть проекта, таблетки от старости, действительно пока на самой ранней стадии, но уже доклинических испытаний. Если все пойдет успешно, завершиться она сможет лет через шесть-десять. И уж если такая таблетка появится, это будет феноменальный успех.
«Что касается рязановского проекта, я просто убежден, что в процессе такого беспрецедентного скрининга соединений точно всплывет несколько хитов – кандидатов в таблетки, – продолжает Чикунов. – Продав их фармкомпаниям, мы сможем неплохо подзаработать». Есть вообще чисто коммерческий проект – фонд купил созданную при участии Алексея Рязанова маленькую американскую биотехкомпанию Longevica, которая разрабатывает препарат, защищающий здоровые клетки при химио- и радиотерапии рака. Препарат сейчас проходит доклинические испытания.
Даже чисто фундаментальный рогаевский проект Центра геномики в отдаленном будущем может принести свои плоды. «Есть проекты, которые в ближайшее время не будут иметь коммерческой составляющей, – говорит Евгений Рогаев. – Если мы, к примеру, секвенируем геном долгоживущего организма, это будет интересно с научной точки зрения, но потенциально интересно и для коммерции, хотя и не сразу». Евгений Рогаев уже открыл гены, мутации в которых неизбежно ведут к Альцгеймеру в более раннем возрасте, чем это бывает обычно. А это означает, что сейчас идет поиск препарата, который будет в этом механизме решать задачу пресечения избыточного формирования амилоидных бляшек, приводящих к болезни.
А уж если Рогаев первым в мире придумает вещество, борющееся не с последствиями, а с причиной Альцгеймера, или решит пока и вовсе не решаемую задачу борьбы с шизофренией – это будет покруче статьи в Nature: тут светят и Нобелевка, и баснословные доходы. Отчего ж не помечтать?
Коммерческая составляющая есть даже в чисто гуманитарном на первый взгляд проекте «Дельта Альтернатива». «Много лет назад я познакомился с удивительным человеком, который сделал научное открытие и сформулировал новое знание о причинах радикулита, – рассказывает Чикунов. – Доктор Андрей Некрасов переворачивает наше представление о том, как нужно себя вести, чтобы не разрушать позвоночник. Мы ходим неправильно, сидим неправильно, неправильно занимаемся физкультурой». Александр Чикунов сказал, что он не хочет заранее подробно анонсировать этот проект, поскольку сейчас готовится книга, которая выйдет на нескольких языках, и откроется центр, где будут обучаться как пациенты, так и врачи.
Отбирая красивые и необычные проекты, следуя интуиции и азарту, Чикунов вовсе не похож на экзальтированную помещицу, поддерживающую первого же понравившегося тенорка. Все-таки он прирожденный менеджер, он уже хорошо погружен в тему, он видит проекты в пространстве и те дорожки, которыми нужно идти.
Прекрасно зная о рисках проектов, ученые не раз спрашивали у Чикунова, сколько у него вообще денег. Вопрос не праздный, поскольку один олигарх в пору финансового кризиса попросту прекратил финансирование проекта Скулачева. Чикунов от прямого ответа уходит, отвечая: нам хватит до 2013 года воли и денег для того, чтобы завершить то, что начали, не расширяясь. А если деньги кончатся, я найду способ заработать. Это уж совсем на худой случай. Сейчас же Чикунов старается привлечь к этим и другим проектам капитал в размере примерно 100 млн долларов. «Мы открыты для всех, – говорит он. – Для олигархов, бизнес-ангелов, венчурных фондов, даже для государства». Кстати, партнерство с последним уже есть. Проект Скулачева был одобрен «Роснано», которая вложит в него 710 млн рублей.
Портал «Вечная молодость» http://vechnayamolodost.ru
01.11.2010