Как искали таблетку от старости
«Мы открыли препарат, который продлевает жизнь на 25%»
Пути выхода из глобального климатического кризиса ищут ученые и эксперты, один из них – бывший топ-менеджер РАО «ЕЭС России» и президент компании Longevica Александр Чикунов. Он рассказал Plus-one.ru, почему проблему невозможно решить усилиями отдельных стран, а также о своих экспериментах по поиску препаратов, продлевающих жизнь.
Эксперименты с кривой смертности
– Вы почти шесть лет занимались энергетикой и вдруг переключились на поиск лекарства от старости. Почему?
– Видимо, во мне заговорила генетическая предрасположенность (смеется): моя мама была педиатром, а бабушка – сибирской знахаркой. А если серьезно, после того как реформа российской электроэнергетики завершилась, встал выбор, чем заниматься дальше. Мне было 45 лет, и я был на самом пике карьеры. Тогда я задал себе важные вопросы: «Кто я? Зачем я живу? Могу ли я создать что-то важное, полезное для человечества?» После полугода изучения мировых трендов – от искусственного интеллекта до солнечных батарей – я остановился на теме старения и поисках лекарства от него. Меня впечатлил масштаб поставленной задачи, и я готов был потратить на нее несколько миллионов долларов.
– Восторженный неофит с большой суммой денег в кармане: вы не боялись, что можете вложиться в провальный проект?
– Нет. Я познакомился с академиком РАН Владимиром Петровичем Скулачёвым, занимающимся изучением вопросов старения еще с 1990-х годов. Его исследования до 2008 года финансировал Олег Дерипаска, но из-за экономического кризиса прекратил. Я приехал к Владимиру Петровичу в лабораторию, он мне рассказал про антиоксиданты, над которыми работал, и я решил поддержать его разработки. Каждую неделю Владимир Петрович читал мне лекции про старение.
В 2009 году я организовал в Москве семинар, на котором собрал ученых, работающих над той же проблемой. Так я встретился с профессором Университета Ратгерса (Нью-Джерси, США) Алексеем Рязановым. Алексей предложил взять мышей и на них протестировать все фармакологические препараты, известные человеку, – около 10 тыс. официально зарегистрированных наименований. Таким образом можно выявить препараты, которые сдвигают так называемую кривую смертности/выживаемости (survival curve), характерную для любой популяции, вправо, то есть увеличивают продолжительность жизни. А потом уже разгадывать механизмы – как именно они это сделали. Меня так впечатлила эта задумка, что я сразу согласился ее финансировать.
– В какую сумму обошлись вам эти эксперименты?
– Оказалось, чтобы протестировать 10 тыс. препаратов, нужно около $100 млн. Таких денег у меня не было, поэтому пришлось сократить количество лекарств до 1 040 веществ. Объем инвестиций сократился до $7 млн. Контракт мы заключили с американской The Jackson Laboratory.
– Расскажите про суть опытов.
– Мы назвали наш эксперимент «Скрининг-1». Огромное количество (20 тыс.) долгоживущих мышей-самок было поделено на когорты по 15 животных. Одна когорта – один препарат. Все мыши каждой группы в течение всей жизни с начала исследования получали каждый день одно вещество, растворенное в воде. В ходе эксперимента мы хотели найти препарат, который сдвинет кривую вправо на 20-30%. На момент, когда мы задумали эксперимент, было известно, что ограничение калорий продлевает жизнь мышам на 25%. Ничто другое не оказывало столь значимого эффекта. В июле 2009 года, уже после начала нашего эксперимента, вышла первая публикация про рапамицин (иммунодепрессант, применяемый при трансплантации органов. – Прим. Plus-one.ru) – первый препарат с доказанным на долгоживущих мышах эффектом увеличения продолжительности жизни. Опыты показали, что рапамицин продлил жизнь подопытных животных на 12-14%.
Спустя год нашего эксперимента бюджет увеличился еще на $3 млн. Оказалось, что эксперты лаборатории изначально предполагали, что 30% мышей умрет в первый год из-за токсичности препаратов, но этого не произошло.
– Вы были готовы к такому повороту событий?
– Нет, но я решил идти до конца. Мы завершили эксперимент в середине 2013 года и получили 1 033 графика (по числу мышиных когорт, дошедших до конца), из которых примерно 60 кривых сдвинулись в сторону увеличения продолжительности жизни. Правда, больше 25% ни одно вещество не дало. Примерно 30-40 веществ продемонстрировали сдвиг влево: самое сильное из них сократило жизнь на 20%. Интересно было и то, что в сторону сокращения сработало не так много веществ. В остальных 900 графиках отклонения были незначительные, то есть препараты никак не повлияли на продолжительность жизни. Мы стали анализировать вещества, показавшие сдвиг в сторону увеличения жизни, но все они были совершенно разные.
– По какому принципу вы отобрали вещества?
– Алексей Рязанов предложил сгруппировать вещества по фармакологическим классам (антибиотики, антипаразитарные, антигистаминные и так далее) и уже смотреть именно по ним корреляцию продления жизни. Мы собрали 62 класса, и только два показали корреляцию с продлением жизни. Также из 1 033 веществ всего пять – Inulin, Pentetic Acid, Clofibrate, Proscillaridin A, D-Valine – показали индивидуально статистически достоверный эффект увеличения жизни на 16-22%. Ранее подобные результаты продемонстрировал только один препарат в истории – уже упомянутый рапамицин. В 2015 году мы от самих веществ перешли к механизмам их действия и стали «копать» в этом направлении – изучать два выделенных класса.
– Что это за механизмы?
– За несколько лет мы проверили много разных гипотез. В 2020 году мы поняли, что открытые нами механизмы продления жизни имеют непосредственное отношение к еде. Ежедневно мы принимаем вместе с едой вредные вещества – так называемые токсины особого рода. За борьбу с ними в организме любого живого существа отвечает созданная эволюцией система детоксикации – почки и печень. Эта система работает 24 часа в сутки, но с середины жизни ее эффективность падает. В результате вредные вещества накапливаются, вызывая множественные хронические воспаления и возрастные болезни. Оказалось, что работу этой системы можно «улучшать» с помощью определенных веществ. Например, Inulin – это пребиотик, восстанавливающий микробиом ЖКТ. Полезные бактерии, которых он кормит, производят метаболиты, активирующие систему детоксикации, что и приводит к продлению жизни.
– Как вы планируете монетизировать свои открытия?
– Сейчас мы создаем набор БАД из тех веществ, которые безопасны, хорошо известны и показали сдвиг кривой вправо. Начнем продавать их с Китая, как с одного из самых больших рынков. Будем привлекать инвесторов. Также мы планируем делать «чистую» еду. Почвы последние десятилетия активно обрабатываются удобрениями. Мы точно знаем, какие токсины в еде сокращают жизнь, и будем стремиться очищать от них почву и нашу продукцию. Параллельно запустим разработку одного или нескольких лекарственных препаратов против конкретных возрастных болезней на основе открытых нами механизмов.
Почему электромобили не спасут от экологической катастрофы
– Вы много лет изучаете тему возможной глобальной катастрофы человеческой цивилизации. Сколько времени у нас осталось, чтобы решить накопившиеся проблемы?
– Мы уже давно вошли в эпоху катастрофы. В ближайшие 10 лет нам нужно кардинально поменять свои привычки – закрыть угольные электростанции, найти замену азотным удобрениям или придумать, как без удобрений удвоить урожай. Но это нереально. Значит, мы продолжим двигаться «по плохим траекториям».
К сожалению, мы зациклены на, условно говоря, «электромобилях», которые проблему климата в целом не решают. Нам нужно мыслить глобально, становиться единым человечеством. На уровне отдельных стран, как сегодня, мы не решим проблемы XXI века. В ближайшем будущем я хочу создать новый мозговой центр, где визионеры и эксперты мирового уровня будут искать выход из сложившейся ситуации.
– Кого вы можете назвать визионером, способным предложить выход из этого кризиса?
– Например, чешско-канадского ученого Вацлава Смила. Две его книги я предложил перевести на русский в 2011 году. Он – один из моих гуру. Люди, которые выросли на его работах, не могут говорить, что электромобили и «зеленый» водород спасут человечество от экологической катастрофы, как говорят те, кто сегодня занимает 90% публичного эфира. Но реально всем нам предстоит непростая работа, потому как позитивных сценариев для XXI века почти нет.
Александр Чикунов родился в Красноярске в 1963 году. С 2002‑го по 2008 год работал в РАО «ЕЭС России»: был членом правления и управляющим директором энергохолдинга. В 2009 году создал компанию Longevica, которая занимается поиском решений для увеличения продолжительности человеческой жизни и предотвращением развития возраст-зависимых болезней. В 2011 году стал одним из основателей Института мировых идей, цель которого – создание долгосрочного видения развития человечества. В 2020 году запустил проект 4Waves.
Подать заявку на участие в премии «Управление изменениями. Визионеры» можно до 2 июля 2021 года на сайте мероприятия.
Портал «Вечная молодость» http://vechnayamolodost.ru