Главные беды российских инноваций
Инновационное deja vu
Наталья Быкова, STRF.ru
Девятый московский международный салон инноваций и инвестиций, закрывшийся в минувшую пятницу, помимо выставки тысяч разработок из десятков стран, запомнится ещё и многочисленными дискуссиями о роли государства и науки в построении светлого инновационного будущего. На отдельных мероприятиях побывал и журналист STRF.ru, который после всего увиденного и услышанного окончательно убедился в том, что, несмотря на стремление государства и научного сообщества просчитать все ухабы и крутые повороты «великого инновационного пути», этот путь остаётся непредсказуемым.
Девятый Московский международный салон Инноваций и инвестиций собрал в новом комплексе ВВЦ, пожалуй, всех, кто более-менее причастен к вновь набирающим в стране обороты процессам построения экономики нового типа. В главном выставочном павильоне красовались стенды с презентациями многообещающих научных разработок, а в залах, где проходили круглые столы и семинары по самым актуальным вопросам инновационной повестки дня, дискутировали представители академической и вузовской науки, малого бизнеса, руководители Минобрнауки, Роснауки, Рособразования и прочих государственных структур. Многие сокрушались, что не успевают посетить все дискуссии, но как человек, хоть на часок, да заглянувший во все залы, могу точно сказать, что упустить что-то важное из поля зрения здесь было практически невозможно. Нет, не потому, что важного ничего не было, просто каждое из тематических мероприятий, посвящённое, к примеру, образовательным услугам, созданию фирм при организациях науки и образования, роли ФЦП и так далее, сводилось к обсуждению одних и тех же очень тесно взаимосвязанных вопросов. И напрасно ведущие пытались сузить рамки выступлений, напоминая, что «закон о хозяйственных обществах обсуждают в соседней аудитории, и кто хочет, может идти туда», тональность дискуссий задавалась «текущей ситуацией в научно-техническом комплексе государства».
Итак, главные темы, стоящие на повестке дня салонных дискуссий, – как привлечь в науку кадры, как лучше организовать федеральные целевые программы, как добиться эффективности, измеряемой в количестве вышедших на рынок конкурентоспособных инновационных продуктов.
Если начать раскручивать эту цепочку, то исходным звеном, наверное, следует признать федеральные целевые программы. Именно с них начинаются НИОКР, подкреплённые неплохим государственным финансированием, а значит, привлекательные для молодых кадров, и имеющие все шансы перерасти в инновации, поскольку, во-первых, в проектах в рамках ФЦП изначально планируется выход конкретного продукта и его коммерциализация, во-вторых, закладываются соответствующие индикаторы. Но, как всем хорошо известно, наиболее внушительными результатами научных целевых программ пока что являются отчёты учёных о проделанной работе, и статьи в авторитетных и не очень авторитетных научных изданиях.
Почему так происходит, – вопрос, порождающий множество других, не менее важных, вопросов, один из которых, по мнению начальника управления программ и проектов Федерального агентства по науке и инновациям Геннадия Шепелева, заключается в дефиците кадров для инновационного бизнеса.
«Получается, что научный коллектив делает какую-то разработку, но заниматься дальше её продвижением некому, – высказал свою позицию Геннадий Шепелев. – На выставке я подошёл к стенду предприятия, который презентовал человек лет 65-ти, и поинтересовался, кто у них занимается маркетингом. Оказалось, что этот пожилой человек, директор предприятия, им и занимается. В том числе… Тогда мне сразу стало ясно, что его бизнес бесперспективен. Директор физически не может выполнять функции маркетолога. Знаете, какой у него маркетинговый план? Пункт № 1: поставить стенд на выставке. Пункт № 2: заманить к стенду замминистра. Пункт № 3: рассказать замминистра о своей работе, чтобы тому всё понравилось, и так далее. А где продажи? Директор вообще в курсе, кому нужны его продукты? Я не буду называть эту организацию, потому что уверен, их на подобных выставках большая часть».
Ещё одна точка зрения, неоднократно звучавшая в процессе салонных дискуссий, – отсутствие у исследователя чёткого понимания целей своей работы, что проявляется ещё на стадии формирования заявок на лоты федеральных целевых программ. «Нередко бывает так, что при подготовке контракта заявители закладывают очень большие суммы на организацию производства, а потом выясняется, что основные средства нужны на покупку оборудования и материалов для проведения исследований. Возникают сложности корректировки и последующего согласования объёмов финансирования разных этапов работ, – пришла к выводу Елена Борисова, генеральный директор ЗАО «Корпорация «Метасинтез», осуществляющего мониторинг результатов федеральных целевых программ. – Проблемой является и то, что очень трудно получить внебюджетные средства на выполнение проектов, что ещё больше усугубилось в кризис. В этой связи хотелось бы попросить заказчика снизить требования по внебюджетному софинансированию».
Поймать инновационный кадр
Существуют две распространенные точки зрения по вопросу, откуда должны придти кадры в инновационный бизнес: либо из учреждений науки, либо из так называемого неинновационного бизнеса. Второй вариант, пожалуй, менее вероятен, так как, с одной стороны, продвижение на рынок наукоёмких продуктов – слишком специфичное занятие, требующее знания или как минимум понимания определённой области науки и характера взаимоотношений работающих в этой области людей, с другой стороны – какой бы пиар не создавали инновациям, пока ещё этот вид деятельности не является достаточно привлекательным для молодых сотрудников из ненаучных государственных и коммерческих организаций.
Если посмотреть первую статистику по ФЦП «Кадры», народ быстро сориентировался: очень много НОЦ образовано в 2008-2009 году, то есть как раз под финансирование. Хотелось бы знать, что будет по завершении программы
В последнее время эксперты всё чаще склоняются к мнению, что организовать и наладить работу инновационного предприятия способны молодые люди, имеющие опыт работы именно в науке, к примеру, вчерашние завлабы, руководители небольших научных коллективов и исследовательских проектов. Но такой молодёжи сейчас и в научных организациях тоже не хватает.
Частично эту проблему призвана решить стартовавшая в этом году программа Роснауки и Рособразования «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России», согласно которой в год государство обязалось профинансировать деятельность 450-и научно-образовательных центров (НОЦ) по выполнению проектов в конкретных областях науки и техники. Несмотря на злосчастный финансовый экономический кризис и 15-процентное сокращение финансирования, реализация задуманного идёт по плану, хотя и есть некоторые сомнения относительно результатов этой ФЦП. «Вокруг «кадровой программы» достаточно нервозная обстановка, – отметил Геннадий Шепелев. – Это связано не только с финансовым кризисом и с тем, что управленческие органы и рабочие группы находятся ещё в процессе формирования. Главный вопрос, который сейчас волнует организаторов, – останутся ли в науке, в инновационном бизнесе эти люди, которых мы сейчас упорно поддерживаем. Если посмотреть первую статистику по ФЦП «Кадры», народ у нас быстро сориентировался: очень много НОЦ образовано в 2008-2009 году, то есть как раз под финансирование. Хотелось бы знать, что будет по завершении программы…»
Интересную позицию по этому вопросу высказал молодой научный сотрудник Института прикладной математики РАН Михаил Бурцев, убеждённый в том, что государство должно не столько молодёжь привлекать, сколько со стариками бороться. «Я не думаю, что остро стоит проблема дефицита молодых кадров в науке. Наоборот, многие рады остаться в лабораториях, на кафедрах, но ставок нет. Считаю, что государство должно установить возрастной ценз на занятие определённых должностей в научно-исследовательских институтах и вузах, так же, как во многих европейских странах существуют ограничения по возрасту для заведующих кафедрами», – сказал г-н Бурцев.
Коллеги по обсуждению нашли много контраргументов таким жёстким мерам, которые в основном сводились к тому, что соотношение молодых и умудрённых опытом пока ещё не в пользу нового поколения, и при установлении возрастного ценза на занятие определённых должностей наука столкнётся с ещё более серьёзной проблемой – работать будет попросту некому. Сокращать сотрудников в науке можно только избирательно, что и практикуется в рамках проекта по внедрению ПРНД, но в этом случае «критическим показателем» становится не возраст, а количество опубликованных статей в реферируемых журналах.
Раскрутить малый бизнес
Отвечая на вопрос, что делать с результатами профинансированных ФЦП и вообще полученными в институтах и вузах научными результатами, и куда «пристраивать» вышедшие из научно-образовательных центров кадры, эксперты сошлись во мнении, что необходимо развивать малый инновационный бизнес, благодаря чему можно решить все проблемы сразу. Напомним, что в июле был принят закон, позволяющий организациям науки и образования без согласия государства учреждать хозяйственные общества для внедрения и последующей коммерциализации результатов интеллектуальной деятельности. При этом из-за опасений, что новым фирмам будет трудно найти соучредителей-инвесторов, институтам и вузам даже разрешили передавать материальное имущество в создаваемые компании (выглядело это довольно рискованно, всё же не каждый день государство позволяет передавать в коммерческие организации госсобственность). Но при более тщательном анализе законопроекта применительно к российской действительности, оказывается, что главные риски заключаются не столько в потере государственного имущества, сколько в сложности практической реализации предложенной в законе схемы.
«Чтобы начать всё это эффективно реализовывать, надо посчитать имеющиеся ресурсы, – полагает г-н Шепелев. – Сколько у нас свободных площадей для размещения малых предприятий? Да, Минэкономразвития поддерживает программу создания бизнес-инкубаторов, но инкубатор годится под офис, либо под небольшое производство IT-технологий, в котором можно поставить компьютер и тихо работать. Но настоящие производственные линии, оборудование установить там будет очень сложно, придётся всё перепроектировать, ломать, получать соответствующие разрешения. Кроме того, многие технологии, к сожалению, чреваты вредными выбросами, поэтому если вы располагаетесь, например, в вузе, и начинаете резать лазером акрил, вас тут же выгонят. А вокруг биотехнологического предприятия вообще, по экологическим нормам, должна быть санитарная зона протяжённостью 1 километр. Закон, конечно, нужен, но не стоит тешить себя надеждой, что всё само заработает, и что потом на этот малый инновационный бизнес мы спишем все проблемы».
Кто и что должен сделать для того, чтобы вузы и НИИ получили-таки не только теоретическую, но и практическую возможность создавать фирмы для продвижения своей интеллектуальной собственности, рассказал один немолодой представитель научного сообщества: «Прежде всего, нужно дать работать этим предприятиям, запретить всяким налоговым, противопожарным, экологическим службам проверять их. Давайте откроём все краники инновационным фирмам, и пусть они развиваются, потому что принятый закон делает их совершенно беззащитными».
Но, скорее всего, такая инициатива была высказана больше от нахлынувших эмоций и отчаяния, вызванного тем, что даже подкреплённые большими деньгами программы и стратегии отнюдь не гарантируют решения всех «инновационных» проблем. Рекомендация «пренебрегать уже действующими законами, в том числе нормами безопасности» не вдохновила участников дискуссии.
Свой рецепт развития процессов коммерциализации научных разработок «выписал» государству и начальник отдела инновационного развития Управления научно-инновационной деятельности Казанского государственного университета Дмитрий Шапошников: «Институт проводит некие исследования, получает результат, которые признаётся положительным, после чего, например, Минобрнауки объявляет конкурс среди действующих производителей на коммерциализацию этой разработки при частичной финансовой поддержке государства».
Представители Роснауки ответили, что на такие конкурсы никто не придёт, так как промышленности не интересны «абстрактные» разработки. У каждого предприятия есть свои задачи, своя стратегия развития, производственные линии, станки, планы по выходу и модернизации продукции, по освоению рынков. Едва ли кто-то возьмётся перестраивать всё это под одну новую технологию с очень призрачными перспективами окупаемости. «Нельзя делать разработку, а потом уже искать под неё потребителя. Лучше сначала договоритесь, кому это может быть нужно, а потом уже просите деньги, – не жалел учёных г-н Шепелев. – У нас есть программы, по которым финансируются исследования под гарантии бизнеса. Проблема в том, чтобы участники других программ, например, той же ФЦП «Кадры», в своих научно-образовательных центрах тоже об этом задумались. Мы изучали этот вопрос и пришли к выводу, что некоторые участники целевых программ видят дальнейшее применение своих разработок, но в основном в академических институтах считают, что надо просто давать больше денег науке, а потом что-нибудь где-нибудь прорастёт. Однако практика показывает, что после завершения таких проектов наступает стагнация».
Производить оборудование
В процессе обсуждения выявились и другие подводные камни, с которыми, возможно, придётся столкнуться пустившимся в открытое коммерческое плавание малым инновационным фирмам. Одним из таких «камней» является неразвитость отечественного рынка промышленного оборудования, которое бы поддерживал, к примеру, внедрение биотехнологий. В целом, по оценке экспертов корпорации «Метасинтез», для ликвидации зависимости российских медицинских и биотехнологических предприятий от импорта дорогостоящей техники, необходим заказ на НИОКР общей стоимостью 30 млрд. рублей.
Более того, если смотреть ещё дальше вперёд, наличие развитой сети малых инновационных предприятий может разве что частично покрыть внутренние потребности государства в инновациях, но не может наладить экспорт инноваций, что обеспечило бы хорошие доходы в бюджет от экспортных пошлин высокотехнологичной продукции и, наконец, излечило бы Россию от комплекса сырьевой державы. На мировой рынок, где каждая ниша имеет свою доминанту в лице какого-нибудь промышленного гиганта, способны пробиться только очень крупные предприятия, с которыми «малыши» в принципе не могут конкурировать. Так что, ко всем прочим проблемам, в перспективе добавится ещё одна – приобщение к «инновационной культуре» больших неповоротливых фирм и корпораций.
В общем, по завершении всех салонных дискуссий я пришла к такому выводу: в России идёт интенсивное формирование отдельных звеньев инновационной экономики, но вот целую систему из этих частей даже теоретически пока сложить трудно. Для того, чтобы более наглядно представлять ход и последствия настоящих и будущих реформ, заведующий лабораторией МГУ им. Ломоносова Дмитрий Кавтарадзе предложил представителям Роснауки, государственных академий наук, вузов смоделировать развитие конкретных «инновационных» ситуаций в процессе деловых игр. Участники салона идеей не слишком вдохновились. А мне она понравилась. Вспомнилось, как на недавней встрече немецких и московских предпринимателей в Правительстве Москвы, представители бизнеса Вюртембергской федеральной земли Германии рассказывали о том, как перед запуском любого нового предприятия они сначала моделируют и производственный процесс, и производственные отношения, и возможные внешние конфликты, а потом уже приступают к реальной работе. В переводе на русский – тренируются на кошечках. В итоге у них что не машина, то мерседес или, в крайнем случае, опель. Если же вернуться на российскую почву и IX Московский международный салон инноваций и инвестиций, в процессе обсуждения того же закона о создании фирм при организациях науки и образования, пожалуй, как раз не хватало примерной модели практической реализации закона, спроецированной общими усилиями чиновников, разработчиков технологий, потенциальных инвесторов, директоров, простых работников будущих инновационных предприятий, оценщиков собственности, налоговой, экологической служб и т.д. Осталось ощущение, что чёткого понимания нужной линии поведения и общей цели, ради которой проводятся инновационные реформы, нет ни у одного участника этих процессов.
Портал «Вечная молодость» http://vechnayamolodost.ru
02.09.2009