Инновации в России: ждем-с!

Пройти пубертатный период

Ирик Имамутдинов, Дан Медовников, Станислав Розмирович
«Эксперт» № 2-2009

Жаль, жаль нам наши инновационные компании. У Рея Брэдбери есть рассказ о взрослом человеке, который всю жизнь выглядит двенадцатилетним мальчиком. Ему каждые несколько лет приходится менять семью, город, приятелей, чтобы не вызывать подозрений. Вот в очередной раз соседские мальчишки обогнали его по росту и силе, местные девчонки начинают смотреть на него в буквальном смысле слова свысока, очередные «папа» и «мама» обращаются с тревогой к врачам, и герою рассказа в одно прекрасное утро приходится покидать старую малую родину и искать новую. Потому что никто не должен знать его тайну.

Давайте скажем друг другу эту маленькую страшную правду: несмотря на все усилия государства, заявления его первых лиц, выделенные ресурсы и упорные усилия отдельных энтузиастов, российские инновационные компании в отличие от своих «сверстников» в развитом (Европа, США) и активно развивающемся (Индия, Китай etc.) мирах практически не растут или растут, прекратив свое собственно российское существование. Советская технологическая Атлантида остается под толщей воды. Что там пресловутая «долина смерти», получившая академическую прописку с легкой руки американских венчуристов, – на жизненном пути отечественного инновационного бизнеса таких «долин» несколько, антиинновационная оборона хорошо эшелонирована, и проскочить какому-нибудь проекту с семенной стадии на стомиллионный, скажем, бизнес-уровень практически невозможно.

До 1 млн долларов. Стартовый капитал

В прошлом году тема инноваций была одной из самых модных у политического истеблишмента страны и активно раскручивалась на самых разных уровнях. Помимо вала общеполитической риторики, круглых столов и конференций в стране развивалось несколько важных тенденций. Вошла в силу Российская венчурная компания, с участием которой создано уже шесть венчурных фондов общим объемом 16 млрд рублей. Наконец-то ГК «Роснано» начала инвестировать в проекты: по данным на начало 2009 года, шести таким счастливчикам обещано более 4 млрд рублей. Благодаря поддержке Минэкономразвития запущены и развиваются программы создания региональных венчурных фондов и технопарков. Приняты важные для развития инновационной деятельности законы «О передаче прав на единые технологии» и «О патентных поверенных».

Надо отметить, что все эти начинания страдают одним общим недостатком. Предполагается, что достаточно создать институты, инфраструктуры, подправить законодательство – и все само заработает, инновационная активность забьет ключом. Этот подход сформировался еще в конце 1990−х и во многом был вынужденным: тогда практически не было опыта успешного развития отечественных инновационных проектов и компаний, анализировать и обобщать было нечего. Главными экспертами выступали не реальные инновационные менеджеры, а специалисты, ознакомившиеся с тем, как инновации развивались в зарубежных странах. Поэтому все рецепты сводились к тому, как перенести на нашу почву отработанные в других странах механизмы развития инновационной активности и составить из них нужную комбинацию.

По наблюдению экспертов, в последние годы постоянно сокращается число вновь создаваемых малых инновационных компаний, а те, что уже длительное время работают, находятся в состоянии перманентной стагнации. Несколько лет назад тогда еще будущий министр образования и науки Андрей Фурсенко отмечал, что, «достигнув определенного уровня, российские малые инновационные предприятия перестают расти», и упрекал их в отсутствии амбициозности. За прошедшие годы это замечание не потеряло актуальности, более того, самые разные наблюдения подтверждают, что дело здесь не в амбициозности наших предпринимателей – проблема имеет системный характер. Мы попытались понять: почему в отличие от многих других стран у нас за последнее десятилетие не появилось ни одной компании, выросшей из технологического стартапа до серьезного игрока мирового уровня, на каком этапе происходит остановка развития.

В России сложилась определенная система поддержки малого инновационного бизнеса на раннем этапе. Помогают в этом основанный еще в начале 1990−х Фонд содействия и различные его региональные ответвления. Сейчас в дополнение к ним создаются бизнес-инкубаторы и технопарки. Пользуясь этими системами поддержки, перспективный бизнес имеет достаточно шансов, чтобы выжить и дорасти до уровня продаж приблизительно в 500 тыс. – 1млн долларов. А вот дальше в отечественном инновационном бизнесе возникает еще одна «долина» – «долина забвения». Большинство компаний, достигших ее, вовсе не умирают, а продолжают существовать, но не могут совершить качественного рывка в следующую «весовую категорию». Почему так происходит? Мы спросили об этом у экспертов, непосредственно занимающихся инновационным бизнесом.

По результатам этих интервью получается, что эта «долина забвения» у наших инновационных компаний даже не одна, она распадается на две «сонные лощины». В одну попадают предприятия, достигшие объема продаж в 1–5 млн долларов, а во вторую – с продажами от 10 млн до 50 млн долларов. Забегая вперед, скажем, что далее, в диапазоне от 50 млн до 100 млн долларов, простирается еще одна «запрещенная зона».

1–10 млн долларов. Доступ к финансам

Компаниям с выручкой от 1 млн до 5 млн долларов прежде всего нужны инвестиции на расширение производства и продаж. В России, по образному выражению директора ГУП НТЦ «Элвис» Ярослава Петричковича, как при диабете: сахара в организме много, а клетки его не воспринимают. «У нас такая диабетозная экономика. Деньги вроде бы были, может, даже есть, а нет механизма, как их вложить в эти инновации. Нужен гигантский спектр механизмов, чтобы последовательно вырастить такую компанию, начиная с “ангельского” инвестирования». Из-за отсутствия таких механизмов возможность доступа к инвестициям у небольших фирм сильно ограничена: для банковских кредитов у них высоки риски и недостаточны залоги, для венчурных фондов – маловаты обороты, а для того, чтобы пробиться к средствам, распределяемым по ФЦП, у них не хватает опыта и авторитета.

«Для малых компаний с продажами на уровне одного миллиона главная проблема – где взять деньги. Невозможно найти инвестресурсы. Из наших компаний только две смогли подойти к рубежу в 10 миллионов долларов продаж», – говорит директор Международного фонда технологий и инвестиций Юрий Черчес. Ему вторит директор Международного научного центра по теплофизике и энергетике член-корреспондент РАН Михаил Предтеченский: «Для того чтобы компания, которая вышла на уровень два миллиона долларов оборота в год, могла на порядок увеличить оборот, ей нужен доступ к инвестициям: дешевым кредитам, крупному стратегическому инвестору. Между тем доступ к государственным ресурсам в России ничтожен». Из-за отсутствия такого доступа инновационной фирме, особенно на начальном, самом трудном этапе своего становления, приходится реинвестировать прибыль в собственные разработки (а все, что связано с НИОКР, достаточно затратно), что снижает и без того небольшие обороты предприятия и объясняет уход в серые схемы финансовой деятельности.

«У нас невозможно кредитоваться, – утверждает Ярослав Петричкович, – под 20 процентов можно кредитовать только нефть, оружие и наркотики. Не может существовать инновационной экономики при таком кредитовании». Цена кредитов даже во времена расцвета, рассказывает Виктор Авдеев, генеральный директор группы компаний «Унихимтек», оборот которой составляет сейчас более 60 млн долларов, достигает 16–17% (с началом кризиса они стали еще дороже), причем при отсутствии приемлемого для банкиров залога гарантии под кредит стоят еще «определенное количество процентов». Успех своего предприятия Авдеев объясняет поддержкой государственных фондов. Благодаря РФФИ, Фонду содействия, Российскому фонду технологического развития, Московскому комитету по новым технологиям, «Унихимтек» смог быстро пройти путь от маленькой фирмы, работающей в сарайчике в окраинной промзоне, до предприятия, производящего промышленные партии продукции в собственных цехах. Виктор Быков, генеральный директор НТ-МДТ, еще одной успешной компании (выручка в 2008 году – около 50 млн долларов), признает: «Нам очень сильно тогда (в 2003 году. – “Эксперт”) помог серьезный грант от бывшего Минпромнауки. Мы в результате сделали ряд прорывных продуктов и значительно увеличили свой ассортимент и объем продаж».

Недостаточная капитализация – еще одно препятствие для роста инновационных предприятий. Привлечение венчурных инвестиций в развитие производства зачастую упирается в несогласие собственников с оценкой стоимости бизнеса. Позиция инвестора понятна: если соискатель хочет получить значительную сумму, у него кроме бизнес-плана должно быть собственное производство, патенты с соответствующей оценкой. В российской же реальности, говорит директор по маркетингу научно-производственной фирмы «Элан-практик» Андрей Федотов, у инноватора есть только основные средства по минимальной балансовой стоимости, арендованные площади и интеллектуальная собственность – патенты, отраженные на балансе по стоимости затрат на патентование. Для зарубежного инноватора нематериальные активы – это не меньше половины стоимости его бизнеса. А в России до сих пор нет внятной методики налогового учета затрат на создание нематериальных активов. Нет возможности и стимула учитывать активы по реальной цене, вследствие чего инновационный бизнес значительно недооценен. Поэтому, по данным того же Росстата, только 182 организации во всей стране (а это лишь 7,3% обследованных структур, осуществлявших технологические инновации) в 2007 году занимались приобретением прав на патенты, лицензий на использование изобретений, промышленных образцов, полезных моделей – продавать патенты или лицензии не имеет экономического смысла. Законодательство в виде соответствующих статей в Гражданском кодексе есть, но отлаженных механизмов его применения не существует. К примеру, известно, что во многих странах понятие «ноу-хау» имеет вполне четкое определение, и если это «ноу-хау» зафиксировано на любом носителе информации или в договоре, то его владелец, как разработчик инновационного продукта, имеет право пользоваться налоговыми льготами, оценивать его по рыночной стоимости, амортизировать. А попробуйте у нас доказать налоговому инспектору факт создания «ноу-хау» и обосновать затраты на его создание. В лучшем случае зачтут несколько человеко-часов, стоимость одной авторучки и листа бумаги.

Несмотря на принятие четвертой главы Гражданского кодекса, которая разрешает передачу наработанной за счет государства интеллектуальной собственности ее разработчикам, из-за отсутствия реальных механизмов по реализации этого права эта самая собственность остается яблоком раздора в отношениях между институтами, выступающими субъектами государства, и образовавшимися вокруг них инновационными предприятиями.

10–100 млн долларов. Ограничение рынков

Для тех немногих фирм, которые смогли выйти на уровень продаж 10–50 млн долларов, вопрос инвестиций теряет остроту. Как говорит известный инновационный инвестор Александр Галицкий, это уже за пределами малого инновационного бизнеса. По словам Юрия Черчеса, предприятиям, у которых выручка более 10 млн долларов, не так сложно найти деньги – они могут получить кредиты. Они знают, как прийти в министерство и выиграть тендер. Проблемным для роста инновационных компаний в этом «ценовом» сегменте в России опрошенные нами эксперты и руководители предприятий называют даже не столько отсутствие механизмов финансирования проектов на разных стадиях развития производственной структуры, сколько крайне малую емкость самого бизнеса на инновациях. Данные Росстата показывают, что лишь 10,8% предприятий занимались в 2007 году инновационной деятельностью, при этом технологические инновации внедрялись в 9,4% российских компаний. Затраты на технологические инновации составили 207,5 млрд рублей и снизились в сопоставимых ценах по сравнению с 2006 годом на 3%. Вероятно, статистика за 2008 год, с учетом начавшегося в конце прошлого лета экономического кризиса, едва ли будет для инноваторов более веселой. По мнению председателя наблюдательного совета Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере Ивана Бортника, недофинансированный спрос, прежде всего со стороны крупной промышленности, – один из главных барьеров на пути инновационного бизнеса в России. Емкость отечественной экономики невелика. Если из совокупного ВВП исключить то, что приходится на сырье, то на все прочее останется меньше трети, а это менее триллиона рублей. Даже в таком, казалось бы, продвинутом высокотехнологичном сегменте инновационной экономики, как IT и телеком, речи о заказах на десятки миллионов долларов не идет, суммы контрактов редко превышают миллион-другой долларов. Александр Галицкий оценивает отечественный ИКТ-рынок всего в 2–5% от мирового.

Это признают и руководители компаний. По словам Виктора Быкова, пока в стране недостаточна критическая масса промышленности, которая необходима для саморазвития инновационных компаний. Для них это – серьезный сдерживающий фактор. Рассказывает генеральный директор компании «Микран» (выручка в 2008 году – около 25 млн долларов) Виктор Гюнтер: «Будущие наши инвестпроекты в первую очередь ориентированы на внутренний рынок. Следует насыщать сначала свой рынок – он достаточно большой, надо отвоевывать те позиции, которые Россия сдала. Мы вполне успешно конкурируем сегодня на внутреннем рынке с такими грандами мирового рынка, как Alcatel, Nokia, Ericsson. А дальше надо выходить на экспорт. Мы уже видим, что внутренний рынок ограничен – через два-три года мы будем на нем задыхаться. А пока силенок надо накопить».

Андрей Федотов приводит красноречивые цифры по отрасли, интересующей его компанию именно в силу специфики деятельности. В индустрии металлообработки объем потребления нового оборудования в 2007 году в России составил всего 600 млн долларов. Это в 25 с лишним раз меньше, чем у лидера отраслевой модернизации – Китая, который купил металлообрабатывающих станов на 15,4 млрд долларов и по этому показателю уже несколько лет занимает первое место в мире. Это в три раза меньше, чем у Индии (1,8 млрд долларов), занимающей лишь девятое место в мировом рейтинге. Причина очевидна: в Китае многие годы идет непрерывный рост отраслей, поставляющих на экспорт продукцию машиностроения и потребительские товары. В России же спрос формируется главным образом за счет предприятий, так или иначе завязанных на сырьевиков с невысоким уровнем передела продукции.

Мало того что объем модернизации крупной отечественной промышленности: металлургии, машиностроения, большой химии, нефтянки (перед которыми задача обновления изношенных основных фондов стоит особенно остро) – и без того невелик, так еще и заказы большей частью идут на зарубежное оборудование. За это осуждать предприятия нельзя, говорит Иван Бортник. Им легче иметь дело пусть и не с самым хайтечным зарубежным оборудованием, но многократно проверенным и к тому же гарантированно обеспеченным сервисом, причем финансовые схемы его приобретения не вызывают сомнения, а зачастую оно еще и дешевле того, что предлагают российские производители. Такой непатриотичный подход больнее бьет по отечественным предприятиям, проблемы которых усугубляются, по словам руководителя «Элан-практик» Андрея Федотова, из-за недостаточной информированности потенциальных потребителей инновационной продукции – тех же крупных предприятий – о реальном состоянии передовых технологий в России и за границей.

Казалось бы, в условиях стесненного внутреннего рынка интерес должны вызывать более емкие зарубежные рынки. Но там российскому инноватору работать очень непросто. По словам генерального директора группы компаний «Унихимтек» Виктора Авдеева, экспортировать наукоемкую продукцию малым компаниям почти невозможно (в лучшем случае их покупают, если они действительно обладают ценной технологией, или просто переманивают группы специалистов), а средним – очень трудно. Причем убедить покупателя в качестве, надежности и превосходстве над аналогами – это не самое труднопреодолимое из препятствий. Для полноценной работы на зарубежном рынке необходимо создавать соответствующие торговые и сервисные структуры, требующие для поддержки значительных материальных ресурсов, которых нет у предприятия с оборотом даже в десятки миллионов долларов.

Для небогатых покупателей (малых и средних предприятий, к примеру, в том же Китае или Индии) важны льготные условия: рассрочки, маленькая предоплата и тому подобное. Предложить такие финансовые условия отечественные инноваторы не могут. Этому препятствуют таможенное и валютное законодательства (к примеру, срок возврата валютной выручки не должен превышать 180 дней) и недоступность льготных кредитных линий или гарантий по кредитам. Существуют и специфические препоны, связанные с сертификацией продукции или прохождением ее через таможню. Андрей Федотов приводит анекдотичный пример из опыта «Элан-практик». Когда компания вывозила вакуумную установку за границу, таможенный инспектор сначала потребовал обоснования слишком высокой, по его мнению, цены, причем исходил он при подсчете из критерия стоимости за килограмм, а когда ему показали мировые цены на аналогичную продукцию, потребовал обоснования занижения стоимости вывозимой техники на 60%.

В то же время для выхода на мировой рынок у них отсутствует соответствующая квалификация, а на преодоление имеющихся барьеров недостаточно средств. «Проблема огромная, невероятная, – говорит руководитель Международного фонда технологий и инвестиций Юрий Черчес. – Внешний рынок не ждет российский высокотехнологический продукт ни в каком виде. Если речь идет о какой-то малой компании даже с хорошей технологией, то она вряд ли такую задачу сама решит. Российский продукт может выйти на внешний рынок, только если он продается от лица компании с какой-то иной юрисдикцией: в Европе – европейской, в США – американской. То есть он должен перестать быть российским продуктом. Самое рациональное решение сегодня для выхода на мировой рынок – это сделать зарубежную компанию и передать ей все права».

Так и получается, что многие наши «чемпионы», которые смогли сделать этот рывок и могли бы стать локомотивами инновационного развития страны – такие как Parallels, Acronis, IPG-Photonics, – стали иностранными компаниями с российскими корнями.

Свыше 100 млн

В этой «запрещенной зоне» для успешного развития инновационного бизнеса госконкурсов и чисто рыночных механизмов развития недостаточно. Нужны государству и обществу инновационные миллиардеры? Если да, то необходимо перестраивать культурную среду и госполитику, накачивать инвесторов. В миллиарды на новом продукте или услуге сначала нужно поверить, а потом их заработать. Поверьте в то, что ученый-разработчик может быть богатым, растиражируйте истории успеха. Пока что инновационные истории успеха российского происхождения имеют зарубежную прописку и мало известны на родине. Большинство хайтековских фирм у нас, по словам Ярослава Петричковича, «блиндажные». «Оглядишь окружающее информационное поле – ничего нет, а там, в блиндаже, сидят ребята и работают на самые крупные фирмы в мире или сами на себя. Инноваторы не в фокусе телевидения, прессы, они никому не интересны. Между тем люди, вложившие средства в хайтековский бизнес и получившие десятикратную прибыль, есть. Но их не знают, не они герои СМИ. В результате инновационный бизнес, который и в мире считается особо рискованным, в России кажется запредельно рискованным, потому что никто не видит положительных примеров и не знает об историях успеха. Да и успешные предприниматели предпочитают с родным государством не связываться. А утекать на Запад». Александр Галицкий уверен: «Пока на федеральном уровне вместо инновационных успехов будут крутить варианты “Дома-2” и русские мальчики-технократы, разъезжающие на Ferrari, будут известны только узкому кругу зарубежных экспертов, ситуация со стомиллионным технологическим бизнесом в России не изменится».

Несмотря на масштабы нашей страны, можно предположить, что инновационных компаний, доживших до сегодняшнего дня, совсем не так много. С объемом продаж до 1 млн долларов – около тысячи, максимум двух, 10 млн – не многим более сотни, свыше 50 млн и до 100 млн – от силы пара десятков, больше 100 млн – единицы. И это упрощает задачу госуправленцев. С «выжившими» можно работать точечно, и именно этим стоит заняться в ближайшее время нашему правительству.

Портал «Вечная молодость» www.vechnayamolodost.ru
21.01.2009