Как «Химрар» стал для России одним из главных проводников фарминноваций

Алексей Каменский, Vademecum 

Известно, что изобретение лекарств – дело в плане финансов опасное. Но компания «Химрар» научилась участвовать в этом процессе, ничем не рискуя. Ее создатель вовремя осознал перспективы комбинаторной химии – быстрого синтеза множества похожих молекул, среди которых есть шанс найти кандидата на новое лекарство. В результате представители Big Pharma изобретали препараты, а «Химрар» зарабатывал, комбинируя по их заказу. Но все хорошее кончается, и востребованность комбинаторной химии пошла на спад. Тогда «Химрар» решил рискнуть и сам взялся за разработку лекарств. Взрывающих рынок блокбастеров у сравнительно небольшой компании еще нет, но то, как ее собственники ухитряются находить миллиарды на их разработку, в том числе в государственном кошельке, – само по себе почти блокбастер.

Отец и сын Иващенко начали бизнес почти одновременно, но в разных областях. Успешный ученый-изобретатель Александр Иващенко одним из первых разглядел новое направление в фармацевтике – комбинаторную химию. По заказам крупных иностранных компаний – Merck, Fluka, Acros – он синтезировал ряды похожих молекул и испытывал их эффективность. Сын, Андрей Иващенко, занимался более приземленными вещами – собирал и продавал компьютеры. Он был совладельцем известных в свое время фирм Inel и «Эксимер». Но маржа на компьютеры падала, а востребованность контрактных исследований росла. Вскоре Андрей вместе с партнером Николаем Савчуком перешел в фирму отца. Дело было в середине 90-х.

Бизнес Иващенко начинался в России, но партнеры быстро поняли, что пора переезжать. «Чтобы продавать в Америке сложные исследования в то время, нужно было быть через дорогу от клиента», – объясняет Андрей Иващенко. Они зарегистрировали компанию ChemDiv в Милуоки, на озере Мичиган, по соседству со штаб-квартирой своего основного клиента Aldrich. Тут химики просчитались – центрами роста «биотеков» были Бостон и Калифорния. «Долго метались, но потом решили, что в Калифорнии потеплее будет, открыли там первую лабораторию и офис продаж», – усмехается Иващенко. Дело было и в удобстве выполнения заказов. «Там вы звоните, и на следующий день приходят все реагенты, можете делать эксперимент. А в России на это надо потратить несколько месяцев и массу усилий», – объясняет председатель совета директоров «Химрара». Рутинные исследования компания проводила в России, а сложные, эксклюзивные – в США, где почти постоянно живет Александр Иващенко. Туда же отправляли учиться сотрудников, а те, возвращаясь, старались прихватить с собой «бэушное» оборудование. Все-таки в России, говорит Иващенко, создание лаборатории стоит примерно втрое дешевле, чем в США, – $1 млн для лаборатории на 10 рабочих мест против $3 млн в Америке.

Александр Иващенко был одним из первых в этой сфере, но не единственным, оценивает коллегу профессор химфака МГУ Евгений Бабаев, сам много сделавший для развития комбинаторной химии. Была, например, компания Chembridge. Она существует и сейчас, но мало заметна на рынке. Конкурентом «Химрара» можно было считать и Институт органической химии. «Chembridge тоже занималась комбинаторной химией по заказу Big Pharma, а офис в Сан-Диего у них был через дорогу от Иващенко», – говорит гендиректор и учредитель консалтинговой компании DrugDevelopment.Ru Дмитрий Кулиш. Компания Иващенко, по его мнению, действовала умнее и расторопнее, чем конкуренты. Например, первой начала предлагать Big Pharma комплексные решения, сотрудничать с региональными российскими лабораториями – то есть увеличивать мощность предприятия, не привлекая больших инвестиций.

Хотя были тут свои сложности. С ростом числа заказов «Химрар», «распыленный» по научным центрам бывшего СССР, выглядел все более странно. Лаборатории у него были повсюду – в Москве, Ярославле, Петербурге, на Украине. «Иностранцы приезжали посмотреть, как мы тут работаем, и не понимали устройства всего этого. Веду их, например, в нашу лабораторию в Институте защиты растений. Сама лаборатория ничего, но пока идешь по институтским коридорам, испытываешь неприятные эмоции», – рассказывает Иващенко.

Первый шаг повлек за собой второй: в середине 2000-х «Химрару» пришлось задуматься о собственном помещении. Искали долго, нашли не совсем то, что хотели, но, как потом выяснилось, к лучшему. Вместо 5 тысяч хорошо обустроенных квадратных метров для лабораторий – восьмиэтажная коробка в Химках вчетверо большей площади, простоявшая несколько лет без отопления и крыши. Зато за те же деньги. «Такая «зона Сталкера» нам досталась. Но главное – со всеми бумагами: это был старый лабораторный корпус с разрешениями на все виды деятельности, которые нам были нужны, – рассказывает Иващенко. – Территория, правда, к зданию не относилась, за нее потом воевали отдельно».

Для покупки и ремонта компании впервые пришлось привлечь инвесторов. Контрактная химия была тогда высокомаржинальным бизнесом, но заработанных денег все равно не хватало: нужно было $50 млн – огромная сумма для компании с оборотом в $30 млн. Банковский кредит из-за дороговизны даже не рассматривали. Иващенко-младшему пришлось суетиться. Средства собирали среди друзей, коллег, и не только. «Он и нам предлагал стать инвесторами проекта в Химках», – вспоминает Галина Барышникова, директор по развитию компании «Канонфарма», в некоторых рыночных сегментах конкурирующей с группой «Химрар».

Имен кредиторов Иващенко не называет, но утверждает, что через четыре года акционеры «Химрара» рассчитались со всеми. Акционеры – это он сам с примерно 25%-ной долей, Николай Савчук с точно таким же пакетом, Иващенко-старший, у которого «чуть больше», и еще несколько российских собственников. В некоторых компаниях, входящих сейчас в группу «Химрар», акционерами являются их же директора, получившие небольшие мотивационные пакеты. Формально же часть компаний группы «Химрар» через компанию «Химинвест» принадлежит зарегистрированной в Калифорнии Torrey Pines Investment. Причем среди инвестиций Torrey Pines Investment есть и международные стартапы, не имеющие отношения к России. Torrey Pines работает как инвестфонд, объясняет Иващенко, «Химрар» – один из проектов в ее портфеле.

«Одного только строительного мусора мы вывезли 500 КамАЗов», – возвращается к строительной теме Иващенко. – Помещение ремонтировали по частям, сразу все сделать не было физической возможности». Обустройство площадей в то время стоило меньше $1 тысячи за метр, большая часть средств ушла на лабораторное оборудование и выполнение специальных строительных требований, предъявляемых к лабораторным помещениям. Так «Химрар» превратился в арендодателя – в основном для фирм, связанных с фармацевтическим бизнесом. В его структуре есть отдельная компания, управляющая недвижимостью, от аренды она получает примерно 120 млн рублей в год. К этому надо прибавить доходы от сотрудничества «Химрара» с арендаторами. Среди прочих здесь обосновалась портфельная компания «Роснано» – «Селекта». «Как арендодатели они комфортные, – говорит генеральный директор «Селекты» Дмитрий Овчинников. – «Сколково» уже сколько лет строят и никак не достроят, а здесь все готово».

«Химрару» повезло: девелоперский проект удалось закончить и окупить до кризиса. Но в контрактных исследованиях группы «Химрар» после бурного роста наступила стагнация: оборот не рос. Синтез и проверка тысяч соединений в день прежних барышей не приносили – на рынок вышли китайские компании, которые опустили цены почти вдвое. Некоторые сложные варианты синтеза у китайцев пока не получаются, место на рынке еще есть, говорит Иващенко. Но снижение цен затронуло все виды исследований. Прежние времена не вернутся, новый «Химрар» на комбинаторной химии не построить, уверен Иващенко. «Они в последние годы стагнировали и все время думали, чем бы еще заняться», – констатирует участник рынка, знакомый с работой «Химрара». Компания решила перейти от контрактных исследований к собственным. Вот только денег опять не хватало, а заманить инвестора в фармацевтический венчур посложнее, чем в строительство лабораторного комплекса. Но выход опять нашелся.

«Химрару» помогла репутация инноватора, уверен Андрей Иващенко. Появление собственного исследовательского центра в Химках побудило компанию стать более открытой, начать делиться информацией о своей работе, взаимодействовать с властями. Как раз в это время с подачи Виктора Христенко началась работа над программой многомиллиардных вложений в фармацевтику – «Фарма-2020». «Нас позвали как экспертов по инновациям на группу, которая создавала проект этой стратегии, и примерно через год Виктор Борисович [Христенко. – VADEMECUM] нам говорит: ощущение, что вы единственные, кто ни с кем не ругается здесь, на рынке. Конечно, говорю, не ругаемся, потому что ничего в России не продаем. И тогда он предложил нам стать интегратором экспертного сообщества по разработке проекта стратегии». Сыграли роль и научные заслуги академика Александра Иващенко, считает Дмитрий Кулиш. Была у «Химрара» и еще одна особенность, напоминают участники рынка: в отрасли ни для кого не секрет, что Иващенко-старший и академик Анатолий Цыб были близкими друзьями, а их дети, Андрей Иващенко и нынешний замминистра промышленности и торговли Сергей Цыб, сохранили эту дружбу. «Мы действительно были знакомы с Сергеем Анатольевичем еще до того, как он возглавил соответствующий департамент. Он знал, что мы имеем экспертизу международного уровня в области инновационной фармацевтики, так как давали соответствующие заключения по йодсодержащим препаратам, производившимся в Обнинске», – комментирует Иващенко. Первой компанией-господрядчиком стала созданная «Химраром» в 2007 году «Технология лекарств». В 2011-м она получила грант в 18 млн рублей на разработку технологии и организацию производства дженерика соталол – препарата против тахикардии, стенокардии и прочих кардиологических проблем. «Химрар» зарегистрировал свой соталол в конце 2014 года – через два года после того, как регистрационное удостоверение на аналогичный препарат получила компания «Канонфарма», обошедшаяся без грантов. Во время проведения конкурса по соталолу заявка «Канонфармы» на регистрацию была уже подана. «Такие случаи не редкость, – говорит Галина Барышникова из «Канонфармы». – У нас в производстве есть несколько препаратов из списка 57 импортозамещающих. Мы пробовали участвовать в конкурсах на гранты, но нам трижды отказывали – по формальным, на мой взгляд, причинам». Выхода на рынок еще одного соталола «Канонфарма» не заметила – на ее продажах это не сказалось.

В общей сложности «Технология лекарств» выиграла госконтракты на сумму около 500 млн рублей. За все время своего существования она зарегистрировала полтора десятка дженериков и только в трех случаях опередила в этом своих российских конкурентов. Идея «Фармы-2020» в том, что через несколько лет «дженериковый потенциал» отрасли будет исчерпан, и вот тогда, чтобы развиваться дальше, понадобятся инновационные препараты. Но цикл их создания более длительный, поэтому средства на разработку выделяются уже сейчас, параллельно с грантами на дженерики. «Химрар» – важное действующее лицо инновационной части госпрограммы.

За четыре последних года Минпромторг выдал несколько сотен грантов на инновационные лекарственные препараты. VADEMECUM составил рейтинг их получателей. Поскольку имена победителей порой ничего не говорят даже специалисту – это могут быть недавно созданные венчурные проекты, – мы суммировали гранты компаний, имеющих одного и того же крупного акционера. Таковы компании «Селекта», «Байнд» и «Панацела Лабс», где инвестором выступает «Роснано», или компании «Инфектекс», «Нейромакс», «Остерос Биомедика» и ряд других, долей в которых владеет РВК через один из фондов, созданных с ее участием. То же со стартапами, которые курирует «Химрар». Например, компания «Интеллектуальный диалог», специализирующаяся на разработке инновационных препаратов для лечения инфекционных заболеваний, целиком принадлежит «Химрару» и «Химрар Венчурс». «Биоинтегратор», разработчик препаратов на основе рекомбинантных белков, в начале 2012 года на 91% принадлежал «Химрар Венчурс». В капитале «Сатерекса», который занимается «широким спектром фармацевтических разработок новых перспективных соединений», 98,5% принадлежит «Химрар Фарма» и так далее. По подсчетам VADEMECUM, в сумме стартапы, к которым имел непосредственное отношение «Химрар», получили за четыре года от Минпромторга почти 1,8 млрд рублей на десяток венчурных проектов. Идущий следом «Фармстандарт» заработал на инновационной части «Фармы-2020» вдвое меньше (подробнее – в таблице «Нигде кроме как в Минпроме»).

Самый большой грант инновационная часть «Фармы-2020» обещает на трансфер зарубежных разработок – 150 млн рублей (в ходе торгов сумма иногда немного снижается). Один из вариантов такого трансфера – доработка молекулы, от которой какой-то представитель Big Pharma по той или иной причине отказался. В портфеле «Химрара» таких три – одна от Pfizer и две от Roche. Американцы предоставили компании молекулу для препарата от сахарного диабета бесплатно – в обмен на роялти от возможных будущих доходов, выражающееся, по словам Иващенко, однозначной цифрой процентов. «Компании калибра Big Pharma надо получить миллиард, – объясняет Иващенко, – и нет смысла работать с молекулой, которая сулит доход, скажем, в $50 млн». Такие молекулы Big Pharma может передать небольшой, но достаточно известной инновационной компании вроде «Химрара».

Передачей молекулы Pfizer в 2011 году решила внести свой вклад в развитие российской системы здравоохранения, рассказала VADEMECUM старший директор по научным исследованиям компании в Восточной Европе Ольга Крылова. Компаний, которые могли бы вывести на рынок новые молекулы, было немного, «Химрар», естественно, оказался в числе кандидатов, со своей стороны также проявил интерес, и договор был подписан. До этого, уточнила Крылова, Pfizer с «Химраром» не сотрудничала. Roche отдала «Химрару» молекулы для инновационного антитромботика и лекарства против СПИДа. Обе сейчас на стадии клинических исследований. Препарат против СПИДа пока называется VM-1500, в Реестре выданных разрешений на проведение клинических исследований лекарственных препаратов (РКИ) сообщается, что международное многоцентровое исследование его эффективности и безопасности началось 21 апреля 2014 года и должно закончиться в декабре 2016-го. Клинические исследования препарата TRX (так называется антитромботик), по данным РКИ, идут с августа 2013-го и завершаются в декабре этого года. На вопрос, как возникло это сотрудничество, в Roche отвечать не стали: «В июне все спикеры, владеющие этой информацией, в командировках». На рынке популярен слух, что передачу трех молекул «Химрару» лоббировал лично Виктор Христенко. Мол, имея статус партнера Big Pharma, неизвестному в широких властных кругах ЦВТ будет проще бороться за участие в распределении госсубсидий.

По крайней мере, определить иную ценность подарка и его перспективы пока сложно. «У больших компаний обычно есть портфели для аутлайсенсинга, это достаточно частая история, – говорит Дмитрий Овчинников. – Какие-то молекулы могут им не подойти из-за узости рынка. Или действие у них не то, которое нужно компании». Как правило, продавец зарабатывает не на передаче разработки, судьба которой неясна, а на участии в возможных будущих доходах. Председатель совета директоров «Химрара» верит, что продукты «выстрелят» ко всеобщему удовлетворению. По словам Иващенко, исследовательский опыт позволяет его компаниям выбирать перспективные молекулы: «У Roche, например, из десятка проектов мы выбрали два, у Pfizer один, а у Novartis ничего не выбрали».

Компания, даже выиграв грант на трансфер, серьезно рискует. Получатели грантов обязаны финансировать стартап пополам с государством, а на доклинику и КИ выделять половину от предоставленной Минпромторгом суммы. В случае «Химрара» это больше 700 млн рублей по контрактам о трансфере технологий и примерно 100 млн по контрактам на клинику и доклинику. «Соотношение сумм сильно зависит от особенностей ведения бухгалтерии», – говорит участник рынка, просивший его не называть. Еще один инноватор подтверждает, что «недовнесение» положенной суммы является обычной практикой при выполнении таких контрактов. Иващенко же уверяет, что все инновационные компании группы «Химрар» тратят в несколько раз больше средств, чем привлекаемые гранты в рамках госконтрактов. Если вспомнить названную им цифру годового оборота в $30 млн, то на инновации должна уходить сумма, близкая к обороту всей группы.

Одновременно с разработкой новых препаратов «Химрар» пытается выйти в производственную сферу. Весной 2010 года он заключил соглашение с лидером рынка лекарственных госзакупок – «Р-Фармом» Алексея Репика – о совместном производстве фармацевтических субстанций в Ярославле. Проект получил название «Фармославль». Половина в нем принадлежала «Химрару», половина – «Р-Фарму», рассказал VADEMECUM гендиректор «Р-Фарма» Василий Игнатьев. «Химрар» должен был обеспечить R&D – разработать технологии производства. А «Р-Фарм» отвечал за инвестиции, производство и сбыт. «Прежнего формата сотрудничества больше нет, – говорит Игнатьев. – А «Фармославль» мы оставили за собой, выкупив в нем долю «Химрара».

Почему разладилось сотрудничество? Схема этой весьма закрытой сделки была сложнее, объясняет участник рынка, знакомый с ситуацией. Помимо прочего, в обязанности «Химрара», имеющего серьезный опыт в этой сфере, скорее всего, могло входить и получение проектом господдержки. Не исключено, что компания Иващенко не успела в срок получить обещанные регистрационные удостоверения на препараты и субстанции, а может быть, и другие свои обещания реализовала не в полном объеме. Что, видимо, и дало повод «Р-Фарму» разорвать соглашение, став при этом полновластным хозяином проекта. При этом «Химрар» лишился и «Технологии лекарств»: по данным СПАРК Интерфакс, сейчас 10% этой компании принадлежит Алексею Репику, собственники остальных 90% не указаны.

«Фармославль» заработает в следующем году, говорит Игнатьев, но постоянного партнера по R&D у «Р-Фарма» сейчас нет: «Мы вольны брать с рынка то, что нам требуется». «Фармославль» теперь «масштабирует разработки «Технологии лекарств» на своих заводах самостоятельно, мы к этому не имеем отношения», – подтверждает Иващенко. Но, по его словам, «Технология лекарств» – это пример удачного выхода «Химрара» из проекта. Детали сделки с «Р-Фармом» разглашению не подлежат, но она, утверждает Иващенко, безусловно, принесла «Химрару» определенную прибыль.

В любом случае «производственная тема» на этом не закончилась. Этой весной стало известно о новом проекте: на этот раз «Химрар» договорился о партнерстве с очередным амбициозным оптовиком – компанией «Ланцет». Для отраслевой аудитории проект заявлен как «совместная деятельность с использованием взаимодополняющих компетенций» для разработки, производства и маркетинга инновационных лекарственных средств. Но суть все та же: партнером опять выступает быстрорастущая компания «Ланцет», ворвавшаяся в десятку рейтинга операторов лекарственного госзаказа по итогам 2014 года. Примечательно, что совладелец «Ланцета», он же – коммерческий директор компании Антон Зыбин, тоже вышел из «Р-Фарма». Андрей Иващенко и топ-менеджеры «Ланцета» не захотели сообщать VADEMECUM подробности соглашения. Однако известно, что СП попробует скопировать бизнес-модель «Р-Фарма», замкнув на себе функции разработчика, производителя и дистрибьютора препаратов, главным рынком сбыта для которых остаются государственные закупки. Сначала «Ланцет» попробует наладить кооперацию с уже упомянутой «химраровской» компанией «Биоинтегратор», нацелившейся на выпуск аналогов бестселлеров лекарственных госпрограмм, в том числе и программы «Семь нозологий». Следом партнеры хотят построить с нуля завод, где смогут производить как собственные препараты, так и продукты для сторонних заказчиков, заинтересованных в услугах контрактного производства и продвижения препаратов на рынке госзаказа. Дмитрий Кулиш считает, что в этом партнерстве успех «Химрара» вероятнее – разработок, близких к стадии регистрации и уже находящихся на рынке, у него сейчас больше, чем несколько лет назад. И реализовывать их (через госзаказ или в коммерции) вместе с «Ланцетом» будет проще.

Одним словом, не исключено, что в результате всех ухищрений и потраченных минпромторговских сотен миллионов «Химрар», наконец, слезет с «комбинаторной иглы». Будущее фармакологии Андрей Иващенко видит не в комбинаторике и вообще не в традиционных лекарствах-блокбастерах, а в развитии персонализированной медицины. В его группе компаний этому посвящен проект разработки персональной вакцины «НьюВак». «Берут слабый иммунный ответ организма на конкретный вид рака, усиливают его в лаборатории и вводят обратно человеку», – объясняет Иващенко. Но чтобы такое лекарство стоимостью $10–15 тысяч за курс начало регулярно применяться, должно произойти очень много изменений во всей системе здравоохранения. А пока проект, получивший 120-миллионный грант, пришлось заморозить. Сейчас «НьюВак» занимается вместе с Johnson&Johnson исследованиями препаратов инновационных, но так уж сильно свое время не опережающих.

Портал «Вечная молодость» http://vechnayamolodost.ru

23.06.2015