Профессор о репатриации русских ученых
Многие вернутся, если поверят
Известный ученый российского происхождения, живущий в Великобритании, основатель новых научных направлений и школ в области физической, химической и биологической кинетики, теории динамических систем и обучаемых нейронных сетей Александр Горбань поделился с корреспондентом РИА Новости своим видением того, как вернуть уехавших за границу «топовых» русских ученых.
Фото из личного архива А.Горбаня
В настоящее время профессор заведует Центром математического моделирования в Университете Лестера (Великобритания) и работает в России по мегагранту «Масштабируемые сети систем искусственного интеллекта для анализа данных растущей размерности», руководит лабораторией перспективных методов анализа многомерных данных Нижегородского государственного университета.
– Александр Николаевич, на днях вы приняли участие в пленарном заседании «Наука возвращать науку», которое состоялось в рамках Форума «Открытые инновации». Вы реально полагаете, что «утечку мозгов» можно повернуть вспять?
– Нужно понимать, кого возвращать и зачем возвращать. В мире все отчетливее проявляется феномен научной глобализации. Ни одна национальная наука не может состязаться с наукой глобальной. Все национальные науки меньше, даже Поднебесная в этом смысле не является исключением. Странно ожидать, что наши гениальные русские ученые будут занимать лидирующие позиции по всем научным направлениям.
Главная задача ‒ развернуть национальную науку, чтобы полноценно подключить страну – образование, инженерное дело, оборонку, медицину ‒ к мировой науке. Нужен «наукопровод» для эффективного освоения достижений глобальной науки. Уехавшие ученые могут здесь здорово помочь, возвращаясь, полностью или частично, организуя международные контакты или работая «научными посланниками», как сказал один из участников дискуссии.
Взаимодействие должно быть гибким. Предположим, молодой ученый получил приглашение в Принстон. Пусть он едет, но пусть едет так, чтобы он не потерял контакт с Россией, чтобы разрешенный в США 4-й триместр он провел в России.
На мой взгляд, все эти приоритеты четко артикулированы на высшем уровне. Я вижу, что российское правительство действительно озабочено развитием науки и контактами с нашими учеными, которые живут в разных странах мира.
– Не могли бы вы привести наиболее удачный, на ваш взгляд, пример такого «включения» в мировую науку?
– Отличный бенчмарк – Станислав Смирнов – один из восьми российских лауреатов Филдовской премии, выдающийся математик. Три года отработал по мегагранту в Санкт-Петербургском государственном университете (СПбГУ), где есть прекрасный математический факультет. Создал исследовательскую математическую лабораторию имени Чебышева и начал приглашать ученых из Франции (при поддержке российского бизнеса на паях с французами).
Каждый год в лабораторию приезжают выдающиеся математики, половина из которых наши соотечественники. Они работают по три месяца: читают спецкурсы, пишут научные статьи, руководят аспирантами, проводят небольшие научные конференции и воркшопы.
Недавно Смирнов был докладчиком на международном оргкомитете по организации Всемирного математического конгресса (ICM) ‒ самого влиятельного и массового съезда ведущих математиков мира. Вместе с другим российским Филдовским лауреатом Андреем Окуньковым, живущим в Америке, и Аркадием Дворковичем, возглавлявшим Оргкомитет по подготовке к чемпионату мира по футболу FIFA 2018, они выиграли конкурс, и следующий Всемирный математический конгресс впервые в истории современной России пройдет в нашей стране в Санкт-Петербурге. При этом сам Смирнов остается профессором Женевского университета, но он тесно связан с российской наукой.
– Наверняка есть и грустные примеры того, как тот самый «наукопровод», о котором вы говорили, дает сбой?
– Очень грустные. В далеком 1986 году молодой красноярский ученый из Института Биофизики СО АН СССР Виктор Охонин изобрел уникальный микроскоп с разрешением меньше длины волны (STED-микроскопия – разновидность флюоресцентной микроскопии, достигающая разрешения сверх дифракционного предела путем избирательного тушения флюоресценции). Он получил авторское свидетельство, оно было опубликовано на английском языке. Открытие советского ученого цитировалось в американских патентах начала 1990-х.
Я стараюсь избегать детективных заявлений, поэтому скажу так: через 8 лет немецкий ученый Штефан Хелль «переоткрыл» STED-микроскоп, за что в 2014 году был удостоен Нобелевской премии. Виктор Охонин ни премии, ни признания не получил. Ученый уехал, в настоящее время живет в Канаде.
К этой ситуации я пытался привлечь внимание многих руководителей разного уровня, начиная с регионального и заканчивая уровнем среднего руководящего звена в министерстве. Все прошли мимо: вежливо пообсуждали и забыли. А ведь для России это был серьезный информационный повод. У нас много Нобелевских лауреатов? Извините ‒ мало, и мы болезненно это переживаем. Охонин ‒ гениальный физик. Почему его нельзя было вернуть? Его нужно было вернуть с почетом!
– Куда могли бы возвращаться наши «топовые» ученые? Какие научные направления станут серьезными научными «точками роста» в будущем?
– Во-первых, IT и математика. Затем новые материалы, а точнее целая цепочка «новые материалы ‒ материалы с заранее заданными свойствами ‒ умные материалы, правильно реагирующие на изменения окружающей среды». Эта триада будет всегда актуальна и перспективна, без материалов даже IT – ничто.
Другое направление для научного прорыва в будущем ‒ биотехнологии и наномедицина, создание биологических и активных молекул с заданными свойствами.
Еще одна серьезная «точка роста» в будущем ‒ аддитивное производство, цифровое производство, 3D-печать ‒ все то, что позволяет непосредственно из проекта создавать машины, детали, строения и пр.
На мой взгляд, все возвращения наших ученых, контакты с ними должны происходить в рамках серьезных проектов регионального развития страны. Если бы ко мне обратились и сказали: «Мы делаем завод нейрокомпьютеров, будет индустрия, будет КБ, вот план работы, вот кредитная линия, вот люди… Это будет мощное ядро развития высоких технологий, например, в Красноярске или Нижнем Новгороде. Готов ли ты возглавить академическую часть такого проекта, став членом научного конгломерата?». Конечно, я готов! Но для начала мне надо было бы в это поверить. Если бы поверил, то я бы поехал. И, поверьте, многие поедут, если поверят.
– Чем вызвано ваше недоверие?
– У меня был печальный опыт. Только один эпизод: в 90-е был новаторский проект Сибирского нейрокомпьютера, полная цепочка, от науки до опытного производства. Совет безопасности постановил выделить на него 7 миллионов долларов. До проекта не дошло ни цента. Деньги растворились. Я поэтому и уехал, что потерял всякую веру в развитие. Уехал в начале сытых 2000-х, когда понял, что мои подопечные – ученики, сотрудники – смогут прожить без меня.
– Как вы думаете, сколько ученых могли бы вернуться, если бы поверили? На форуме прозвучала статистика, согласно которой с начала перестройки Россию покинуло более 200 тысяч ученых. В Глобальном индексе конкурентоспособности талантов Международной бизнес-школы INSEAD Россия вошла в топ-10 стран в разделе «Эмиграция изобретателей». Это близко к правде?
– Навскидку мне кажется, что заметно меньше, но порядки цифр большие. Вопрос в том, как считать. Если считать всех уехавших людей с высшим образованием, то таких будет очень много, сотни тысяч. Если считать кандидатов наук, их будет меньше. Еще меньше – докторов наук. Если же считать живущих и печатающихся за границей ученых российского происхождения, а это ученые уже влившиеся в западную науку, то, по всей видимости, счет пойдет максимум на десятки тысяч. Проблема не столько в том, что едут от нас (из Германии тоже едут), проблема в том, что не едут к нам.
Я точно знаю, что очень многие из этих людей хотели бы вернуться в Россию. Жизнь на Западе ‒ специальная жизнь. Каждый как бы ограничен своей «коробочкой». Есть такая шутка: нас там всех «обоксили». Это специфическое ощущение неминуемо возникает в очень налаженных системах. Вот если бы здесь (в России) крылья выросли, прибежали бы многие. Но постепенно ‒ на три месяца, на полгода… понять, попытаться, поверить.
Портал «Вечная молодость» http://vechnayamolodost.ru