Визит доктора Уотсона
Елена Клещенко, NewTimes.Ru
Ученые исследуют вклад генов в формирование таких психических заболеваний, как аутизм, шизофрения, болезнь Альцгеймера. Это, как и трансгенные бактерии, синтезирующие лекарства, и быстрая диагностика инфекционных заболеваний, и установление отцовства, и многое другое, стало возможно благодаря развитию молекулярной биологии.
В мире не так уж мало нобелевских лауреатов, но лишь некоторые из них по-настоящему знамениты настолько, что их имена известны всем — от школьника до министра. Легендарный Джеймс Дьюи Уотсон, тот самый, который вместе с Фрэнсисом Криком предложил модель молекулы ДНК в виде двойной спирали, — один из таких людей. В Москву он приехал по приглашению Российской академии наук, а лекцию в Доме ученых на Пречистенке, которая состоялась 3 июля, организовал фонд «Династия».
Желающих своими глазами увидеть Джима Уотсона оказалось много — раза в четыре больше, чем мог вместить зал: уже за час до начала очередь тянулась до ближайшего переулка, и многим пришлось слушать лекцию в фойе, где установили экран и динамики.
Невыносимый гений
Две противоположно направленные цепи, соединенные «лесенкой» азотистых оснований, — картинка, известная сегодня школьникам. Между тем эта простая модель разрешила множество загадок: от чисто химических — об устройстве «самой главной молекулы» до фундаментальных — о природе гена и наследственности. За это открытие Уотсону, Крику и Морису Уилкинсу (последний подтвердил структуру ДНК с помощью рентгенокристаллографии) была присуждена Нобелевская премия по физиологии и медицине 1962 года. На самом деле за общедоступной понятностью модели скрывалась и очень серьезная наука, и непростая история открытия. (The New Times писал об этом в № 7, 18 февраля 2008 года.) С двойной спирали в современной науке началась эра молекулярной биологии, и Джеймса Уотсона по праву считают символом этой новой эры.
Нобелевским лауреатом он стал в 34 года, а на момент публикации знаменитой статьи в «Нейчур» «Структура дезоксирибонуклеиновой кислоты», в которой Уотсон и Крик впервые описали свою модель, ему было всего 25. Юный американец отвоевал себе место среди классиков, потеснив самого Лайнуса Полинга. Может быть, поэтому его и сейчас, когда он отметил свое 80-летие, называют Джимом не только близкие. Славу его упрочили блестящие учебники по молекулярной биологии и несколько книг мемуаров (в том числе знаменитая «Двойная спираль»), которые стали бестселлерами. Острый язык Уотсона, его любовь к резким высказываниям по сей день привлекают журналистов и поклонников, но они же и портят ему репутацию. Недаром основатель социобиологии Эдвард Уилсон однажды назвал Уотсона «самым не- приятным человеческим существом, какое я когда-либо встречал».
В интернете можно прочитать, что «в 2007 году Уотсона уволили из лаборатории, где он работал, после его высказывания о том, что представители разных рас по генетическим причинам интеллектуально неравны», что он был «фактически изгнан» и «сметен с пьедестала». Высказывание Уотсона, процитированное в статье его бывшей сотрудницы, в самом деле спровоцировало громкий скандал. Однако в оригинале, до «испорченного телефона», оно имело несколько иной смысл: по мнению Уотсона, люди в разных регионах могут иметь неодинаковые врожденные интеллектуальные способности из-за различной направленности отбора — точно так же, как это происходит с другими признаками. Уотсон не связывал эту неодинаковость с расовой принадлежностью, но в качестве примера неосмотрительно привел Африку и позволил себе некоторые вольные шутки. Уотсон подал в отставку, что в 79 лет вполне извинительно, хотя поводом действительно был «расовоинтеллектуальный» скандал.
С пьедестала же его никто не сметал. В лаборатории Колд-Спринг-Харбор (CSH) — одном из самых престижных академических учреждений мира — по-прежнему работает Уотсоновская школа биологических наук, а на сайте CSH посетителей встречает открытое письмо самого доктора Уотсона, которое кончается словами: «Ничто не может быть важнее, чем понимание устройства жизни!» Учебники, монографии и методические руководства, украшенные знаменитым логотипом — CSH в «веночке» из двойной спирали, сегодня есть, наверное, в каждой лаборатории мира, где работают с ДНК. И во всем этом огромная заслуга Уотсона. Сам он уделял большое внимание исследованиям рака. Однако его лекция, прочитанная в Москве, была посвящена другому направлению — роли генетики в изучении психических заболеваний.
Гены безумия: есть ли они?
Снисходительность к чужим недостаткам Уотсону никогда не была свойственна: он заявил однажды, что глупость в ее крайних проявлениях — это болезнь, которую следует лечить, хотя бы и методами генной инженерии. Сказал это в шутку. Но то, что генетика лежит в основе многих серьезных психических заболеваний, уже несомненно. (Это подтвердил и проект «Геном человека», в котором Джеймс Уотсон также принимал активное участие.) Сегодня ученые исследуют вклад генов в формирование таких болезней, как аутизм, шизофрения, болезнь Альцгеймера. В России один из лидеров данного направления — лаборатория молекулярной генетики мозга Научного центра психического здоровья РАМН, которую возглавляет доктор биологических наук Е.И. Рогаев. (Именно Е. Рогаева, кстати, пригласили в качестве эксперта для разрешения вопроса о царских останках: не потому, что этот вопрос имеет какое-то отношение к психиатрии, а потому, что методы молекулярной генетики применимы в очень многих областях.) Евгений Рогаев — «охотник за генами» мирового класса, он и его коллеги занимаются в том числе поиском неизвестных генов болезней человека. Совместно с коллегами из университета Торонто он выяснил: мутации в каких генах отвечают за развитие болезни Альцгеймера, или старческого слабоумия. Это открыло принципиально новые возможности, причем не только для диагностики предрасположенности к болезни, но и для подбора новых лекарств: если известно, какие молекулярные механизмы вызывают заболевание, проще придумать, как вмешаться в их работу. Рогаев с коллегами занимался также исследованиями генетики шизофрении.
«Слесари» для гена
Над этим же работают и в Колд-Спринг-Харборе, но немного по-другому. Джонатан Себат и его сотрудники выдвинули очень интересную идею. По их мнению, причиной шизофрении (а также аутизма и болезни Паркинсона) могут быть изменения не в структуре, а в дозе гена, то есть в числе его копий, которое у разных людей может быть различным. Они разработали специальный метод, с помощью которого можно не отыскивать «точечные» нарушения, а определять масштабные перестройки в ДНК, которые могли «зацепить» определенные гены, и сравнили эти данные для здоровых и больных людей.
Этот метод очень перспективен: определение последовательности всего генома человека пока остается слишком дорогим удовольствием. На сегодня полностью «прочитаны» геномы лишь немногих людей (между прочим, один из них — Джеймс Уотсон), но сделать это для каждого больного современная медицина не может. Поэтому очень важно уметь определить хотя бы место «поломки».
Интересные результаты были получены при исследовании аутизма. Это заболевание часто развивается в раннем возрасте, принося много горя близким больных и много проблем им самим. Впрочем, как заметил во время лекции Уотсон, среди людей с таким диагнозом есть талантливые математики: трудности в общении не мешают им оперировать абстрактными понятиями. (И это лишний раз напоминает о том, какая сложная задача — лечение аутизма.) Исследования, проведенные в Колд-Спринг-Харборе, позволили, в частности, предложить новую модель наследования аутизма, которая объясняет, каким образом эта болезнь передается по материнской линии, даже если у матери нет «острых» симптомов.
Мышка-шизофреник
Метод оказался эффективным и в случае шизофрении. И Уотсон полагает, что он позволит совершить революцию в диагностике генетических причин шизофрении. Скорее всего, первым шагом к новым лекарствам станут модельные животные. «У мышей не бывает шизофрении, — пояснил Уотсон, — но зная, какие гены вызывают болезнь, мы сможем создать трансгенную мышь, страдающую шизофренией, а затем пытаться ее вылечить». В конце лекции Джеймс Уотсон выразил надежду, что в будущем стоимость полного прочтения одного человеческого генома приблизится к стоимости автомобиля. «И вы сделаете это для вашего сына или дочки, — сказал он слушателям, — потому что знать последовательность своей ДНК не менее важно, чем иметь автомобиль». И хотя большую часть аудитории Дома ученых составляли молодые люди, это предположение не кажется фантастическим даже тем, кто постарше. Кто знает, что ждет нас через десять лет?
Джеймс Уотсон в вопросах и ответах
Известно, что многие ученые становятся жертвами науки, уделяя ей больше внимания, чем семье. Как это было в вашем случае?
Не совсем так. У меня не было детей и не было таких женщин, которые отвлекали бы меня от науки.
Что вы думаете о том, как должна финансироваться наука?
Путь ученого может быть нелегок. Когда я был молодым, было мало желающих работать в науке, и много денег могли получить лишь известные ученые. Кто-то работал на промышленность, кто-то — на правительство. Это было не так плохо, поскольку в Соединенных Штатах правительство технически не очень компетентно, не знаю, как в других странах. Я думаю, что вообще в Соединенных Штатах образованных людей, чей труд хорошо оплачивается, немного и зарплаты ученых невысоки. (Смех в зале.)
Если исследовать не только болезни, какие еще перспективы может дать изучение генов?
А разве геном отвечает только за болезни? Я бы так не сказал. Его изучение позволило бы много узнать о личности человека: и нормальные люди проявляют себя по-разному, у них разные характеры... Исследуя ДНК, мы можем понять, как шла эволюция, потому что и ДНК — результат эволюции. Затем биотехнология: чтобы получать хорошие коммерческие продукты, тоже необходимы исследования генома. А ведь есть и другие возможные приложения — альтернативные способы получения энергии, фермен- ты с улучшенными характеристиками. Все это сделает лучше нашу жизнь. Поэтому я думаю, что люди, которые изучают структуру ДНК и геном человека, поступают разумно.
При изучении умственных расстройств возникает масса этических проблем. По какому пути пойдет развитие общества: при диагнозе психического расстройства у нерожденного ребенка будет рекомендован аборт или все-таки лечение?
Генетика не создает этических проблем сама по себе, а социальные аспекты, я думаю, найдут решение. Некоторые люди преуспевают в обществе, некоторые не преуспевают, но каждый играет свою роль. Есть, к примеру, математики — не такие общественно активные, не такие контактные, как другие люди. Но они счастливы тем, что они хорошие математики.
Известно, что вы занимались проблемой расовых отличий ДНК. Можете ли вы сказать, что все расы равноправны и человечество едино?
Есть генетические различия между людьми и между расами. И, конечно, если мы живем в разной среде, в различных условиях, то почему не быть генетическим различиям? Моя кожа слишком светлая, у меня может развиться рак кожи под воздействием ультрафиолета, и что теперь делать? Сказать, что все мы одинаковы, нельзя, мы отличаемся друг от друга и в пределах одной расы. То, что эволюция нашего вида остановилась, неверно: эволюция продолжается. И если есть отличия между популяциями, почему не быть отличиям между расами? Но я специально не занимался изучением этого вопроса, что бы ни писали в газетах.
Записала Елена Клещенко на лекции в Доме ученых 3 июля 2008 года
Портал «Вечная молодость» www.vechnayamolodost.ru
14.07.2008